Беседа с Шульгиным Геннадием Григорьевичем, радиоконструктором, членом радиолюбительской аварийной службы (RZ3CC, ex RZ3AU).
Беседа состоялась 06.05.94 г. в квартире Шульгина Г.Г.
Сегодня б мая - канун дня радо и праздника Победы. Между прочим, в этом году журналу «Радио» 70 лет и 70 лет радиолюбительскому движению.
Официально считается началом радиолюбительского движения 1924 года - август месяц.
Я почти 20 лет проработал в журнале « Радио». Честно говоря, никогда не думал, что когда-нибудь жизнь столкнет меня с журналом, хотя подписывался на него с детства.
Я пришел в радиолюбительство как и все мальчишки, через радиокружок при дворце пионеров.
Надо отдать должное, что у нас учитель физики был совершенно изумительный человек - Рафаэль Григорьевич Габрильянц (я тогда учился 1-ой школе г.Пятигорска).
Школа была образцовая по всем статьям, и учиться в ней было почетно.
Ну и конечно самые интересные уроки были уроки физики. Отсюда потихонечку начал конструировать. С братом мы самостоятельно сделали зуммера.
Тогда с деталями, конечно, было туго, дорого, почти что, как сейчас. Ну вот, один ключ на чердаке установили, другой дома. И вот у нас, таким образом, радиообмен осуществлялся. Морзянку мы уже знали.
А, в короткие волны пришел тоже по случайности. Дело в том, что мама заставляла меня в музыкальную школу ходить, учиться игре на баяне из-под палки, ну, а путь шел через радиоклуб.
В общем, не мудрено, что пришлось столкнуться, пересечься с радиоклубом. А дело было так.
Был жаркий день, С этим баяном тащился в школу, с неохотой. При первой же возможности, конечно, где-то отдыхал.
Вот одна из таких остановок находилась во дворе радиоклуба. Окно открыто. Жарко, идет учеба спецконтингента . Тогда радиоклубы готовили радистов и вот слышу морзят.
Парень пишет, что-то, пригляделся - ерунду совершенную пишет. Преподаватель дает одно, а он пишет другое.
Я начал ему подсказывать, а преподаватель был Валерий Яковлевич Суэтин. Человек демобилизованный из флота. Как раз Хрущевский большой дембель - 1млн.200 тысяч.
И вот он в Пятигорском клубе преподавал морзянку.
Парень записывает то, что я ему диктую, а Суэтин говорит: «Что ты там крутишься?» Тот начал читать. Он говорит: «Странно, первый раз пишешь все правильно». А это тут мне пацан заодно подсказывает.
А ну гони его сюда.
Я с баяном захожу в радиокласс. Кто ты такой? Откуда взялся?
Прохожий - говорю.
А баян зачем? Играешь? - Да, говорю.
-Вот «яблочко» сыграй или раскинулось море широко. Я уже помню, что я ему морское очень с перебором сыграл.
- Знаешь морзянку? Да.
-Ну-ка садись, принимай.
Вот он передает, я принимаю, пишу, передает - я пишу, передает - я пишу. Все вроде нормально. Молодец - говорит.
В это время заходит человек, подтянутый, стройный. Оказалось, что это Борис Анатольевич Кравцов.
Сейчас у него позывной - UA6GA. Начальник коллективной радиостанции, клуба UA6KEA.
Он говорит: «Вот, Борис Анатольевич, принимает хорошо» Тот говорит: «Пойдем на радиостанцию». Пошли на радиостанцию как сейчас помню, комнатушка такая, как моя. Стол, на столе два приемника «Пурга», КВМ еще назывались, 17 ламп ГК2М и СБ¬242 на батареях и передатчик такой с самоблудом на RLI2P3S. (Это потом я уже узнал).
Включают этот приемник. На один конец стола навалишься - частота кгц на 20 уходит. Не дыши. Надо было принимать.
И я сначала, конечно, ничего не мог взять с эфира поначалу.
Но так, как, я человек был упорный, то пришел домой, сразу включил приемник и начал искать станции. Где две станции бьются, звучала морзянка. Я принимаю. И так две недели упорно, очень записывал все, что там передавали.
А когда стал уверенно принимать из эфира, тогда опять пришел уже сам. Он меня запомнил.
«Ну, - говорит, - садись», сел я и записываю белиберду там всякую.
GDdr, от tks, ur.RS и т.д. Бред сивой кобылы, как мне казалось.
-Ну вот давай, слышишь станцию СQ - Слышу. Записывай позывной.
Записал позывной.
- Ну а теперь зови его. А как звать его? Ну вот его позывной, потом DE UA6KEA PSE K.
Я говорю: что такое РSЕ К? Пиши давай. Передавай.
Естественно, руку никто не ставил. На ключе ковырял так, потихоньку.
У меня передача всегда была на простом ключе слабая. Ну, ничего. Потом на виброплексе научился.
Ну, в общем, я первую связь как сейчас помню, на 40м с Кировоградом провел, в журнал записал. Тогда в журнал: все записывали. Каждую точку, каждую запятую.
И вот этот бред записал. Писать приходилось пером №86, макая ручку в чернильницу - непроливайку, а теперь - он посмотрел -говорит: Все правильно. А я говорю:
- Что это за шифр?
Ну, он мне расшифровал, что к чему. И вот я так пришел к этой коллективке. Кстати так, и Гена Рощин (ех UА6FК, UА4IQ) знаменитый трансивер, один из соавторов КРС.
Кстати, и Валера UA6HZ тоже наш не безизвестный президент Союза радиолюбителей России, тоже на этой коллективке начинал, только немножко позже.
Таким образом я пришел в короткие волны.
Потом учился. В эфире работаю с 1957 г., с августа. Ну, и, конечно, в основном, морзянкой. Позывных у меня было много. Начинал я как RA6FAD на 38-40 мгц. На первый КВ позывной я оформлял документы, но пока ходили все анкеты пришло время поступать учиться (школу закончил к тому времени). И он пришел, по-моему, UA6FN.
Но уже первый позывной я себе оформил, работал после учебы в Барнауле, в Алтайском крае, как UA9YX, довольно неплохо я тогда работал. Уже в те времена понимал, что не только операторским мастерством можно достичь каких-то успехов, но в основном, за счет техники - у меня один из первых квадрат был 4-х элементный и с мощностью нормальной.
В то время очень дружил с Александром Федоровичем Камалягиным UA4IF. Очень интересный человек. Жалко, что не осталось от него записей, каких-то мемуаров.
Великолепный конструктор, прекрасный оператор, настоящий русский интеллигент.
Я помню, когда UA4IF в эфире, вообще он от тебя не отвяжется, пока ты не сделаешь свой сигнал подходящий, каким он должен быть. Причем это в тактичной форме, очень корректно. Только благодарность испытываешь от того, что он тебя толкнет носом в твои недоделки.
.jpg)
Ну наиболее яркие случаи, это, конечно, экспедиции.
Мне пришлось побывать в очень многих экспедициях. И в таких, региональных и международных.
Например, очень интересная была экспедиция на Новую Землю. В свое время мы искали остатки каравеллы Виллема Баренца - это голландский моряк, который открыл Баренцево море, вообще
Арктику, неизвестную в 15 веке; он там дважды зимовал с экипажем вблизи мыса Желания (47 миль южнее Северной точки этого острова) и погиб.
И до сих пор никто не знает, как назывался корабль. Спаслось очень мало людей, а после 2-х лет совершенно невероятных условий, люди многое забыли.
Но вот мы нашли, кстати, остатки зимовья, где они зимовали 2 года.
Много утвари, монеты, ядра, клинки, ножи, обувь. Ходили под лед. Там ныряли в ледяной гавани, пытаясь найти какие-то остатки рангоута, остатки судна, но кроме расплющенных оловянных тарелок мы ничего не нашли.
Лед там низко сидит, промерзает почти до дна бухты. Ветер как подует восточный, северо-восточный, так лед наносит, конечно, там все размолотил. Так не осталось ничего.
Очень интересная была советско-финская экспедиция на остров Раван Сааре (малый Высоцкий). Тогда в составе экспедиции был Марти ОН2ВН, и экспедицию засчитали как отдельную территорию.
Много было, конечно, связей.
Прохождение было изумительным.
Мощности не было, по сути дела, и антенны низко стояли, но, тем не менее, слышали, на всех диапазонах работали почти со всем списком ДХСС.
Очень интересная экспедиция была на остров Айон. Это в Северо-¬Восточном Арктическом море, недалеко от Певека на Чукотке. Маленький островок. В общем, я представил себе, как Эрнст Теодорович Кренкель работал с тех мест, а экспедиция была посвящена 55-летию со дня спасения челюскинцев.
В составе экспедиции помимо советских коротковолновиков были американцы и вот мы работали в то же время года, но 55 лет спустя. И я поразился, в общем, как Кренкель со своей маломощной станцией связывался с Уэленом.
Это вообще удивительно, что ни одного человека не потеряли тогда.
Но мы уже избалованные, изнеженные цивилизацией, потому что условия у нас были великолепные, и то было тяжело, очень трудно.
Ветер этот пронзительный до костей продувал. Холод. А там люди были на открытом пространстве, не защищенные ничем. Почти целый месяц.
Лишний раз оцениваешь вот драгоценность связи и радиосвязи.